Александр Вахмистров: «Мы исчерпали возможности уплотнения...»
С уплотнительной застройкой, оказывается, в Петербурге покончено. Сейчас реализуются только те проекты, которые были запущены несколько лет назад, задолго до того, как Валентина Матвиенко в своей предвыборной программе пообещала, что «уплотнять» петербуржцев больше не станут. В будущем город, как выяснилось, намерен осваивать новые территории.
Еще в декабре 2003 года вышло распоряжение правительства «О сохранении и развитии объектов благоустройства в Санкт-Петербурге». Фактически это был годовой мораторий на уплотнительную застройку. Жителям близлежащих домов, возмущенным предполагаемой стройкой из-за утраты скверов, детских площадок и прочих приятных и привычных вещей, предлагалось в течение года благоустроить спорную территорию. Кстати говоря, часто «сквером» люди называли поросший бурьяном пустырь, который, конечно, приятнее иметь перед окнами, нежели кирпичную кладку соседнего дома. Так вот: если через год на месте пустыря граждане создадут «город-сад» или детскую площадку – благоустроенный объект будет закреплен на веки вечные, и уже ничто на его месте не построят. Год прошел. Что вышло из идеи? Об этом, в частности, рассказал корреспонденту «Невастройки» Александр Вахмистров.
- Застройщиков, которые волновались из-за нехватки «пятен», уже успокоили: город подготовил к торгам 5 миллионов квадратных метров земли под строительство. Но не принесет ли это проблемы петербуржцам под названием «уплотнительная застройка»?
- Давайте определимся с терминологией. В понятии «уплотнительная застройка» сразу видится что-то плохое: «уплотняют» - значит, что-то отнимают. Но существует понятие – градостроительная плотность: отношение количества построенных квадратных метров зданий к площади земли, на которой они построены.
- Значит, должна существовать такая «градостроительная плотность», которую воспринимают как норму, которая не вызывает ощущения «что-то отнимают»?
- Это понятие меняется во времени и зависит от многих факторов. Скажем, в историческом центре Петербурга коэффициент сейчас составляет 1,2-1.5. Иначе говоря, на одном гектаре построено 12-15 тысяч квадратных метров зданий (и жилых домов, и бытовых комплексов, и поликлиник, и культурных объектов). Показатель плотности в жилых кварталах Петербурга 60-х годов – 0,4-0,5. В 70-х коэффициент возрос до 0,7. А, скажем, в Гонконге где-то коэффициент – 40. Я, конечно, не стремлюсь в Гонконг, я предлагаю некую «палитру». Сейчас считается, что норма – единица, для мегаполисов, к которым относится и Петербург, - чуть больше.
- Означает ли это, что центральную часть города «уплотняют», стремясь к упомянутому коэффициенту?
- Дело не в стремлении к неким цифрам. В 2000-м году была поставлена задача: активизировать строительство. При этом состояние бюджета в 99-м году, объемы строительства, капиталовложений были таковы, что активизировать строительство на каких-то новых территориях было просто невозможно. Какой был выбор? Осваивать новые территории – проводить новые инженерные коммуникации, транспорт, метро? Денег в бюджете на строительство было заложено на уровне 5 процентов. А главное – строительный комплекс не был готов, не было нужных стройматериалов, мощностей… Мы, таким образом, были обречены в начале активной деятельности использовать свободные территориальные ресурсы – так называемую уплотнительную застройку на территориях, обеспеченных инженерией, транспортом… Да, это неприятно с точки зрения жителей. Но мы живем в мегаполисе, а значит – по особым правилам, по правилам крупных городов. Вообще, в крупных городах жить сложно, проще – в небольшом городке…
- По какому принципу шло «уплотнение»?
- Собственно, «уплотнения» как такового не было. В прошлом у нас имелся территориальный ресурс – сознательно пропущенные «пятна»: например, детские сады или школы, которые собирались когда-то построить, но потом отпала необходимость. Остались пустыри размером в гектар-полтора. Но главное – там существовали коммуникации, способные запитать новый объект. Рассчитаны они изначально были на плотность застройки, равную единице. Столь же важны были и существовавшие в этих «лакунах» социальная и транспортная инфраструктура. Теперь того территориального ресурса, о котором я сказал, практически не осталось. Пришло время заниматься освоением новых территорий.
- Что изменилось, кроме того, что исчерпан территориальный ресурс?
- За прошедшие пять лет нам удалось создать мощный конкурентоспособный инвестиционно-строительный комплекс. Активы компаний выросли в разы, объем капитальных вложений – в пять раз, объем жилищного строительства (основной макроэкономический показатель, исповедуемый статистикой всех стран) – вдвое.
- Итак, теперь город готов осваивать новые территории?
- Строительство на новой территории невозможно без инженерного обеспечения: сначала должна прийти инженерия, затем – дома, после этого к домам должны быть подведены дороги, транспортные маршруты, социальные объекты. Поэтому в 2004-м году были приняты основные программы развития инженерии: водоснабжения и канализации, газо- и теплоснабжения… Реализовано это должно быть к 2008-му году, по стоимости это составит порядка 40 миллиардов рублей. Как за счет бюджета, так и за счет собственных средств предприятий – «Водоканала», ГУП «ТЭК» и других. Очень хотелось бы видеть в этом секторе частного инвестора.
- Есть ли уже примеры участия частных инвесторов в реализации программ развития инженерии?
- Такие примеры есть: Юго-Западные очистные сооружения, будущее строительство новой ТЭЦ на Ржевке фирмой «Российские коммунальные системы», сооружение магистрали от Северо-Западной ТЭЦ (Приморский район) компанией «Тепломагистраль» за счет кредита «Внешторгбанка». Мы начали сотрудничество с «Газпромом» в области модернизации систем теплоснабжения в Петроградском районе. Намечено строительство двух ТЭЦ: инвестором одной из них, на Юго-Западе, будет «Газпром», вторую, вероятно, будет строить та же китайская корпорация, которая должна сооружать головной источник в рамках «китайского проекта». Эти проекты, во-первых, позволят обеспечить инфраструктурой новостройки, во-вторых, они будут окупаться за счет продажи тепла и электричества для развития других территорий. Приход бизнеса в этот сектор будет максимально способствовать массовому строительству в новых районах.
- А до того, как придет бизнес?
- А мы не сидели и не ждали, когда он придет. Мы уже решили такую острую проблему города, как приморская свалка: территория полностью очищена под застройку, она стала экологически пригодна для массового строительства жилья – порядка двух миллионов квадратных метров.
- Это равно объему строительства жилья, сданного в 2004-м году?
- Я об этом хотел бы особо сказать. Были публикации в таком духе, что мы, дескать, в 2004-м году «выжали последнее», чтобы сдать 2 миллиона метров жилья. Это – абсолютная неправда. За январь (а январь вообще у нас оказался очень коротким) сдано в эксплуатацию 368 тысяч квадратных метров жилья. Если бы мы хотели что-то «выжимать из последних сил», то выжали бы все, в январе было бы пусто. 368 тысяч – это очень хороший показатель для первого месяца.
- О каких новых территориях, которые город осваивает (или намерен осваивать), идет речь?
- Мы уже начали застраивать 50-й квартал Ржевки-Пороховых. Это будет чисто бюджетный проект, связанный с расселением ветхого и аварийного фонда: примерно 110 тысяч квадратных метров. Проданы на торгах территории севернее улицы Новоселов: примерно миллион сто-миллион двести метров. В ближайшее время будет выставлен на торги 15-й квартал в Московском районе, напротив метро «Купчино»: порядка 300 тысяч квадратных метров. Еще не продавался, но в целом готов Юго-Запад: кроме «Китайского квартала», там готовятся к реализации территории, на которых можно построить еще полтора миллиона квадратных метров жилья. Сам «Китайский квартал» – примерно миллион квадратных метров. «Северная долина» - около полутора миллионов. Это – территории, где уже ведутся те или иные работы в рамках программ инженерного развития. В комплексе они будут подготовлены к 2006-му году. Это – что касается жилищного строительства на новых территориях.
- Значит, с уплотнительной застройкой в Петербурге покончено?
- За исключением тех проектов, которые были запущены еще во время существования инвестиционно-тендерной комиссии. Эти адреса регулярно становятся объектом рассмотрения на заседаниях правительства. На торги выставляются уже новые территории, и уплотнение само по себе отпало. Более того: мы провели инвентаризацию всех пустых территорий, и в каждом районе уже выпущено распоряжение главы администрации, которое закрепляет «условные» зеленые территории либо за близлежащим ЖСК, либо за муниципальным образованием. Эти участки должны быть приведены в порядок, их будут поддерживать как зеленые зоны отдыха, спорта.
- Скажите, а в течение так называемого годового «моратория» на уплотнительную застройку какие-то участки были благоустроены жителями близлежащих домов?
- Надо сказать, очень небольшое количество. Конечно, бывали случаи, когда жители близлежащих домов дословно выполняли условия «моратория», создавали скверы и детские площадки на пустырях. Но это, скорее, редкость. И я хотел бы поблагодарить тех, кто принимал участие в таких субботниках. Года два назад я сам работал на таком субботнике на Васильевском острове. Там было намечено строительство двух объектов, но жильцы домов проявили такой энтузиазм, так много сделали, что мы отказались от проекта. То же самое было и в Невском районе, я много встречался там с жильцами. Есть примеры во Фрунзенском районе. Но в целом это все-таки редкие случаи. Такого массового энтузиазма, чтобы все вышли и занялись благоустройством близлежащей территории, даже в домах ЖСК, я не наблюдал.
- Даже в тех случаях, когда жильцы сильно протестовали?
- Даже в таких случаях.
- Скажите, а пресловутые общественные слушания – игра в демократию или действительно нужная вещь?
- Мы по закону должны проводить общественные слушания, информировать людей. Я бываю на многих слушаниях, был на самом первом – в Петроградском районе. Началось оно в 18 часов, а закончилось в 23. Было, мягко говоря, очень... шумно. И тем не менее, это необходимо: информировать людей, объяснять им, что мы (я имею в виду и городскую администрацию, и районную, и инвесторов) хотим видеть на этом месте, какие есть у проекта плюсы и минусы, почему решили строить именно здесь…
- А бывали случаи, когда итоги общественных слушаний приводили к остановке или отмене строительства?
- Таких случаев много – больше сотни. Конкретные адреса я сейчас не смогу назвать, потому что помню не все, а выбирать отдельные не хочется. Но отмена строительства – это тот случай, когда люди не просто митинговали, а доказывали обоснованно свое негативное отношение. Мы не принимали решений, по выражению Валентины Ивановны, «под топот ног». Шел диалог, и если в результате мы понимали, что люди затронули какие-то незамеченные нами аспекты, недостаточно изученные, то шли на изменение проекта. Это не обязательно – уменьшение предполагаемой стройки. Возможно – и увеличение с учетом расселения близлежащих домов, переселения граждан... Есть и случаи отмены строительства.
- Пресса цитировала вашу фразу относительно одного адреса: мол, общественные слушания в таком случае «неуместны». Вы действительно так сказали?
- Я – человек законопослушный, и по закону таких случаев нет. Откуда пресса взяла эту мою фразу – не мне судить.
- Речь шла о Васильевском острове, где жильцы вместе с депутатом ЗакСа Алексеем Ковалевым...
- А на Васильеском острове жильцы – всегда вместе с депутатом Алексеем Ковалевым.
- В данном случае речь шла об адресе Большой проспект, 91.
- Я был в 2001-м году инициатором распоряжения администрации о порядке проведения общественных слушаний. Его много критиковали, а потом Законодательное собрание приняло закон, который практически слово в слово повторил распоряжение, изменив некоторые моменты. В том числе – и принципиальные. Так, в распоряжении были предусмотрены случаи, когда можно обойтись без общественных слушаний. Например: строительство будет вестись на условиях реконструкции, основные показатели здания и функциональное назначение сохранятся. Стоит пустой дом. Его нужно привести в порядок. Выше он при этом не станет, функции его не изменятся. Что слушания проводить? В законе, принятом депутатами, уже сказано: общественные слушания проводятся по всем проектам без исключения.
- Возможно, об этом и была ваша фраза о неуместности слушаний?
- Я могу рассказать о случае, когда, действительно, общественные слушания были неуместны. Кстати, депутат Ковалев имел к ним самое непосредственное отношение. В 2002-м году на Васильевском острове рухнула стена дома. Сам дом уже был расселен, только в заднем флигеле жили две семьи. При обрушении, к счастью, никто не пострадал. Но с домом что-то нужно было делать. Нашелся инвестор, который подписал соглашение с районной администрацией, расселил те две семьи, снес дом и уже оформлял документы на строительство. Строить собирался дом с теми же габаритами и функциями. Мы выпустили постановление правительства о реконструкции этого дома, но тут депутат Ковалев, сославшись на то, что уже действует закон, а не распоряжение правительства, подал иск в суд и заявление в прокуратуру о том, что не были проведены общественные слушания. К нашему удивлению, суд принял сторону Ковалева и отменил постановление правительства. Дом снесен, жильцы расселены... Я с трудом представляю себе эти слушания: «Граждане, вы помните, тут стоял дом? Он упал. Теперь на его место хотим построить точно такой же». И одно из мнений будет «нет – и все»: нарушается инсоляция, слабые коммуникации, негде гулять с собакой...
- Такие слова в протестах жильцов – «слабые коммуникации», «нарушение инсоляции», - появляются регулярно. За ними, видимо, должны стоять какие-то цифры?
- Нарушение инсоляции – это, действительно, стандартная фраза. Но расчеты проектировщиков обычно проверяют санитарные службы, это чисто математические действия. И я не встречал ни одного случая, когда санитарный врач согласовывал некий неправильный расчет. Как правило, этот тезис о «нарушении инсоляции» не соответствует действительности, и элементарный расчет показывает, что действующие санитарные нормы не нарушены. А вот с доводом о слабости коммуникаций, пожалуй, можно согласиться. И здесь какие-то специальные цифры даже не нужны: если дом стоит десятилетиями без капитального ремонта, то коммуникации в нем априори слабые. И что дальше? Давайте не будем строить: коммуникации от этого станут сильнее?
- А что делать?
- Все очень просто: надо предлагать инвесторам за свой счет или совместно с бюджетом, с привлечением каких-то других собственников, провести параллельно со стройкой комплексный ремонт коммуникаций.
- И где-то подобные меры приняты?
- Конечно. Не могу сказать, чтобы это стало стандартом, но, например, по целому ряду объектов приняты решения о комплексной санации близлежащих пятиэтажек. Есть примеры в Калининском районе.
- В ряде случаев в результате общественных слушаний и ряда активных действий жильцов появляется фраза: «стройка заморожена». Например: улица Репина, 42. Вырыт котлован, строительство заморожено. И что теперь будет с котлованом?
- Я не могу сразу вспомнить все, что связано с этим адресом. Разберусь с этим отдельно.
- Еще один адрес: Малый проспект Васильевского острова, дома 24-26 (это угол Малого и 9-й линии). На этом месте ООО «Димикс» предполагает построить 5-этажный бизнес-центр из стекла бетона. Помимо стандартных в таком случае возражений (слабые инженерные коммуникации в соседних домах 19-го века, нарушение инсоляции), противники проекта выдвигают и архитектурный аргумент: рядом с предполагаемой стройкой стоит храм Благовещенья пресвятой Богородицы, новая стройка нарушит архитектурный ансамбль. Василеостровский суд вынес определение о приостановлении градрегламента. Что будет дальше?
- Мы, как я уже сказал, люди законопослушные, поэтому пока не закончится суд, ничего на этом месте строить не будем. Но, в конечном счете, суд вынесет решение по иску жильцов: правомерно ли было принято постановление правительства. Были нарушены какие-то элементы законодательства? Градостроительный кодекс, законы об общественных слушаниях, об экологической безопасности, об охране памятников – и так далее... Слово – за судом, которому предстоит изучить всю документацию. Я надеюсь, что такого рода возражений будет все меньше: уплотнительная застройка подошла к концу. Мы исчерпали возможности уплотнения – в прямом понимании этого слова, проинвентаризировали и значительные территории оставили в ведении муниципальных образований. Хотелось бы посмотреть: что будет на этих территориях через год-два: по-прежнему – «трава по пояс», или появятся детские площадки, скверы.
- А если будет «трава по пояс»?
- Ну, тогда – я не знаю...
- Что будет с «выбитыми зубьями», о которых говорила губернатор?
- «Выбитые зубья» - это уже не их категории уплотнительной застройки. Улицы были начерчены еще при Петре, при Екатерине, был создан генеральный план, и мы должны соблюдать преемственность. Мы живем в городе, исторический центр которого создан не 300 лет назад. Он создавался все 300 лет. И в советское время появлялись здания в центре, и в 19 веке, и в 18-м... Война вмешалась. Где-то стройка не была закончена по историческим причинам, где-то здания были разрушены. Образовались так называемые «лакуны» - исключения. Попытки построить что-то в них тоже часто натыкаются на ожесточенное сопротивление жильцов. Бывают ситуации в чем-то забавные. Кузнечный переулок, рядом – музей Достоевского. Во времена Достоевского там был дом, он давно разрушен, образовалась «лакуна». Сразу скажу: мы ничего не собираемся там строить. Но общественность в какой-то момент поднялась: рядом с музеем Достоевского собираются строить корпус Финансово-экономического университета! Я сразу успокоил всех: ничего строить не собираемся. Но при этом – я не понимаю: если Федору Михайловичу этот дом не мешал, чем он может помешать хранителям его музея?!
- Время от времени поднимается тема объединения Санкт-Петербурга и Ленинградской области. В контексте развития новых территорий вы к ней как относитесь?
- На мой взгляд, это вещи совершенно не связанные. Во-первых, мы не собираемся расширяться за пределы своих административных границ. В генеральном плане заложено развитие территорий, о которых я не сказал, в общей сложности примерно на 70 миллионов квадратных метров – только по жилью. Это – опять же в пределах Санкт-Петербурга. Кроме того, есть еще проблема регенерации территорий, их комплексное переустройство – в околоцентральной части, там, где сейчас находятся старые промышленные предприятия (Обводный канал, улица Черняховского, Тамбовская, Дегтярная и другие). Поэтому к теме объединения города и области я, скорее, никак не отношусь. Наверное, в плане оптимизации размещения производств, логистики, транспорта объединение могло бы принести пользу, но все это можно делать в рамках договора о взаимном сотрудничестве между субъектами федерации. Но проблемы ЖКХ, строительства, жилищного рынка, наличия рабочих мест, притока доходов... Все равно они будут везде – свои, они никогда не станут общими для муниципальных образований области, а тем более – для области и Петербурга.
НОВЫЙ ЗАКОН. КОНЕЦ «ДОЛЕВКЕ»?
принят Государственной думой 22 декабря 2004 года, одобрен Советом Федерации 24 декабря 2004 года и подписан Президентом РФ В. Путиным 31 декабря 2004 года. В силу он вступит 1 апреля нынешнего года. В целом закон призван урегулировать правоотношения участников долевого строительства и защитить их интересы. Однако комментарии специалистов полны пессимизма. Застройщики говорят о явном «перекосе» в сторону прав дольщиков. Дольщики боятся, что их защищенные права обернутся серьезным удорожанием жилья.
Александр Вахмистров, который, помимо прочего, отвечает за взаимодействие правительства Петербурга с организациями, действующими в строительной сфере, по-своему комментирует новый закон.
- Закон очень сложный. Идеологически я приветствую появление такого закона. Как темы защиты прав дольщиков. Но при этом он написан настолько односторонне...
- На стороне дольщиков?
- Почти исключительно – на стороне дольщиков. Без этого закона дольщик был фактически бесправен и сильно рисковал: мог стать жертвой мошенничества, попав в руки малоизвестной строительной компании. Теперь закон делает бесправными застройщиков. И это, конечно, внесет определенный дисбаланс в отношения на рынке. Наверняка найдутся какие-то способы обхода закона. В конечном случае это приведет к тому, что застройщики начнут «страховаться»: вместо планового года, за который они собираются построить дом, станут подписывать договоры с дольщиками на получение квартиры, скажем, через шесть лет. Другая крайность: отношения на рынке будут строиться по принципу «не хочешь – не бери».
- В чем дисбаланс может выражаться?
- Например – штрафные санкции, предусмотренные законом. Почему для граждан за просрочку платежа предусмотрены одни штрафные санкции, а для застройщика, за несвоевременную сдачу объекта, - другие, в два раза большие? Все должно быть на основе паритета.
- Законом предусмотрена обязательная регистрация договора. На кого ляжет организационная нагрузка?
- Я думаю, что этим займется единственная организация, занимающаяся регистрацией сделок: бывшее управление ГБР.
- Но им придется сильно увеличить штат?
- Не только штат, но и площади, в том числе – для хранения документации.
- Кто заплатит за регистрацию?
- Кто бы ни платил, все равно это ляжет на дольщика. Если обязать застройщика – это автоматом будет включено в стоимость квартиры. Она в итоге возрастет.
- Новый закон о долевом строительстве урегулировал норму, которая была предметом спора между городом и ООО «Пионер» по поводу комплекса «Шуваловские высоты»: претензии к компании, в частности, состояли в том, что она выставляет квартиры на продажу, не получив разрешение на строительство...
- Теперь этого делать нельзя. Эта норма правильная. Право продажи «с первой руки», то есть только от застройщика... Здесь все зависит от ракурса. С точки зрения физического лица – это хорошо: человек защищен от «двойных продаж». Но ведь есть еще и инвестиции в жилищное строительство, и с точки зрения инвестиционной здесь – большой минус. Не только люди, но и юридические лица (паевые, инвестиционные фонды и прочие компании) вкладывали деньги в недвижимость, например, с целью сохранения капитала. Теперь они выбывают с рынка, а это достаточно серьезная потеря для застройщиков. По нашим оценкам, инвестиции таких юридических и физических лиц в недвижимость составляли порядка 15 процентов. Но, я думаю, со временем рынок нормализуется, мы придем к цивилизованным формам, как-то – ипотека.
- Вы сказали, что застройщики начнут «страховаться». А страхование в цивилизованной форме могло бы обезопасить дольщиков и стать альтернативой новому закону?
- Для застройщиков страхование не решит никаких проблем: ни проблему неравномерных штрафных санкций, ни проблему отсутствия инвестиционных денег на рынке. Для дольщиков оно могло бы снять определенную напряженность, но панацеей не стало бы.
- Как закон повлияет на жилищный рынок?
- Со временем появятся какие-то подзаконные акты, возникнет судебная практика, и закон, я думаю, принесет определенную пользу строительству в целом. А возможно, он даст толчок вообще к отходу от долевого строительства, к развитию ипотеки. Но там – уже другие нюансы: низкая платежеспособность населения и так далее... В целом, конечно, закон влияние на рынок окажет. Не могу сказать, что оно будет положительным, не хочу утверждать, что оно будет отрицательным. Но влияние будет.
ГОРОД И МОНОПОЛИСТЫ
Взаимоотношения города с так называемыми «естественными монополиями» уже много раз становились камнем преткновения, в том числе – и применительно к проблеме сдачи объектов в срок. По новому закону о долевом строительстве застройщик, не сдавший дом вовремя, должен заплатить гигантский штраф в пользу дольщиков. При этом вина за срыв сроков, как утверждают строители, часто лежит на «монополистах» – ГУП «ТЭК» или «Водоканал», ОАО «Ленэнерго». Но может ли город влиять на отношения «застройщик – монополист», которые регулируются исключительно двусторонним договором в рамках Гражданского кодекса?
- К сожалению, отношения города с монополистами до конца так и не урегулированы. Мы только пытаемся сейчас перевести их в цивилизованное русло. Постановлением правительства утверждена плата за подсоединение к сетям «Ленэнерго», недавно вышел федеральный закон о тарифном регулировании, и он устанавливает все виды платежей. В феврале мы установим плату за присоединение к канализации, водо- и газоснабжению. В конченом счете, застройщик должен будет заплатить монополисту, а монополист – гарантировать своевременное подключение. Но ни в законе, ни в наших методиках не прописана ответственность обратной стороны: что будет, если – не обеспечит.
- Почему не прописано?
- А это – принцип договорных отношений. Стороны в договоре сами могут указывать штрафные санкции, прибегать к судебным разбирательствам, город в это вмешиваться не вправе. Но, возвращаясь к закону о долевом строительстве, надо понимать: если застройщик за каждый день просрочки платит всем ста покупателям довольно высокий процент, то «Ленэнерго» или «Водоканал» по двустороннему договору заплатит сумму, меньшую на два порядка. Даже если предусмотреть такие же штрафные санкции, как те, что придется платить за просрочку застройщику, он все равно получит от монополиста в сто раз меньше, чем выплатит сам.
- Это решаемая проблема?
- В перспективе она решаемая, но очень сложно и опять же – не на уровне города. Застройщик может обратиться в суд о взыскании... Но если он сдает несколько объектов, по каждому платит штрафы дольщикам и по каждому потом судится... На это просто закончится его деятельность.
КАД, АЗС И АДМИНИСТРАТИВНАЯ РЕФОРМА
Еще несколько вопросов мы задали вице-губернатору в режиме «блиц».
- Когда будет построена кольцевая автодорога?
- В этом году будет построено восточное полукольцо. Без всяких сомнений.
- Как будет осуществляться строительство АЗС?
- Только через торги. Как автолюбитель я, честно говоря, вообще не понимаю: зачем нужно строить еще АЗС? Раз в неделю я все-таки сажусь за руль, и на заправках не вижу никаких очередей... С точки зрения бизнеса АЗС, конечно, нужны, и здесь подход один: только через торги. Мы уже объявили торги, и лоты самые разные: по одному «пятну», по десять, есть – тридцать. Дали всю палитру.
- Гостиницу «Санкт-Петербург» будут сносить?
- Это – частная собственность, и все зависит от владельца. Гостиница не только выглядит внешне не лучшим образом, она морально устарела в плане сервиса. Пока собственник пытается эксплуатировать гостиницу в том виде, в котором она существует, но со временем он, видимо, придет к необходимости снести ее и построить нечто более современное.
- По нашей информации, компания «Элис» обратилась к губернатору с предложением построить между улицами Новгородской и Моисеенко и Дегтярным переулком Государственный комплекс Санкт-Петербурга и перевести туда все структуры правительства и администрации города. Создать такой чиновничий «анклав». Это реальный проект?
- Пока такого проекта нет. Есть только идея. Все идеи имеют право на существование. Для того, чтобы это стало проектом, нужно работать и работать. Есть идеи создания бизнес-центров, «сити», в других местах. На Октябрьской набережной – между мостами Александра Невского и Володарским, там можно полностью изменить панораму. На Митрофаньевском шоссе – за Варшавским вокзалом, параллельно Московскому проспекту... В каждом крупном городе мира есть такое сосредоточение офисных центров. И саму идею «сити» я поддерживаю, это сосредоточение не столько чиновников, сколько бизнеса: банки, офисы крупных компаний... Я не думаю, что наступит такой момент, когда все городские чиновники переедут в одно здание. Хотя городские еще могут переехать: нас не так уж много. А вот сколько у нас федеральных чиновников!.. Вообще, было бы интересно посмотреть: сделать такой «сити» для федеральных чиновников, показать, сколько их... Тогда административная реформа пошла бы гораздо быстрее.
Беседовала Ирина Тумакова
P.S. А вот немалая часть читателей «Невастройки», принявших участие в нашем опросе, считает, что на строительном рынке Петербурга скоро наступит коллапс – массовые банкротства и обвал цен. С результатами опроса можно ознакомиться
11 Февраля 2005